Анализ произведения лето господне шмелева

Образ «святой Руси» в произведениях Шмелева (богомолье, лето господне) — Сочинение

В особом свете облик России представлен в произведениях Ивана Шмелева.

Страну, запечатленную Шмелевым в «Богомо­лье» и «Лете Господнем», нельзя назвать ушедшей, потому что это Россия изначальная, историческая, корневая, «святая Русь», а значит она, сохраненная в благодарной памяти писа­теля, обращена и в будущее.

«Что во мне бьется так, наплывает в глазах туманом? Это — мое, я знаю. И стены, и башни, и со­боры… и дымные облачка за ними, и это моя река, и черные полыньи и заречная даль посадов… были во мне всегда. И все я знаю. Там, за стенами, церковка под бугром, — я знаю. И щели в стенах — знаю.

Я глядел из-под стен… когда?… И дым пожаров, и крики, и набат… все помню! Бунты, и топоры, и плахи, и молебны — все мнится былью, моею былью… будто во сне забытом». Ощущение себя в истории, восприятие прошлого как реальности — характерная черта художественного мышле­ния автора и особенность внутреннего мира его героя.

Происходит совмещение двух взглядов, двух потоков мыс­лей и чувств: героя-ребенка и взрослого, умудренного жизнен­ным опытом человека (автора), который с полным на то осно­ванием повторяет слово-знак «помню», оживляя этой немерк­нущей памятью прошедшее, делая его почти осязаемой реальностью.

Продвигаясь дальше к глубинам смысла названия, подчер­кнем особый характер заголовков частей и глав произведения: «Великий пост», «Чистый Понедельник», «Благовещенье», «Пасха», «Троицын день», «Рождество», «Святки», «Крещенье», «Масленица».

Здесь ясно проступает календарь другой, не только природно-материальный, но и духовно-религиозный, определя­ющий «праздники, радости и скорби».

Шмелев воссоздает «бла­гостную природу русского года», в котором сплетены в едином жизненном ходе «два солнца», как точно и образно заметил один из самых глубоких толкователей творчества Шмелева фило­соф И. Ильин (ему автор посвятил свое произведение).

«Два сол­нца ходят по русскому небу: солнце планетное, дававшее нам бурную весну, каленое лето, прощальную красавицу осень и строго-грозную, но прекрасную и благодатную белую зиму — и другое солнце, духовно-православное, дававшее нам весною — праздник светлого, очистительного Христова Воскресения, ле­том и осенью — праздники жизненного и природного благосло­вения, зимою, в стужу, — обетованное Рождество и духовно бодрящее Крещение. И вот Шмелев показывает нам и всему ос­тальному миру, как ложилась эта череда двусолнечного враще­ния на русский народно-простонародный быт и как русская душа, веками строя Россию, наполняла эти сроки Года Господня своим трудом и своей молитвой».

У слова «лето» есть еще один смысл, более общий, выводя­щий за пределы одного лишь русского опыта. Посмотрим на разъяснения к слову «лето» в словаре Даля: «лето от сотворения мира, по Рождестве Христовом» и производные. Так, русский год включается в ход Священной Истории, связывается с ее веч­ными, неотменимыми законами.

Мир «Лета Господня», с одной стороны, реален, осязаем в деталях, запахах, звуках, красках, это мир купеческого дома, ста­рой Москвы, церкви, дореволюционной православной России.

И в то же время это мир идеальный, близкий сказке, заветной меч­те о «тридесятом царстве», миф мифологический. По точным на­блюдениям Е. Ефимовой, религиозные представления героев (до­бавим и автора. — Л.

Т) произведения далеки от церковных кано­нов, в их сознании тесно переплелись христианские и язычные начала, это народный вариант русского бытового православия.

Струве, присоединяясь к мне­нию о «немного истеричной русской ноте, своего рода патриоти­ческом надрыве» ряда произведений Шмелева, отмечает в то же время, что «Лето Господне» и «Богомолье» «прекрасны… Здесь полное раздолье вкусу Шмелева к плотной и густой бытовой ве­щественности и его умению изобразить ее» и что именно в этих книгах писателю «удалось в общем избежать сусальности, которой он иногда грешил…» Г. Адамович и Ф. Степун подчеркивали, что «святая Русь» связана в представлении Шмелева с совершенно определенным укладом жизни и строем, существовавшим до ре­волюции, что для него это не прошлое (помнить никто не может запретить), а реальность, в которой Шмелев, да и многие эмиг­ранты, хотели бы по-прежнему жить. Ф. Степун, в отличие от И. Ильина, высказал несогласие со шмелевским пониманием и изображением православия, которое философ (вслед за евразий­цами) определил как «бытовое исповедничество». «Нет спору, картины бытового исповедничества написаны Шмелевым с гро­мадным талантом, горячо, искренне, ярко, но до мистически-духовного тана веры они едва ли возвышают­ся, — а ведь веровать можно только в дух, а не в быт», — продол­жает критик.

Источник: http://sochineniye.ru/obraz-svyatoj-rusi-v-proizvedeniyah-shmeleva-bogomole-leto-gospodne/

«Лето Господне» Ивана Шмелева — Православный журнал «Фома»

Сегодня роман «Лето Господне» Ивана Сергеевича Шмелева известен по всему миру и заслуженно входит в сокровищницу мировой и русской литературы. Даже когда читаешь эту книгу сейчас, в XXI веке, перед глазами всплывают яркие картинки из жизни той старой России, где жизнь проходила в неотрывной связи с Церковью и церковными праздниками.

Иван Шмелев родился в купеческой семье, в легендарном районе Москвы – Замоскворечье. Рос он в традиционной патриархальной среде, где религиозность составляла неотъемлемую часть быта – то, что еще называют бытовой религиозностью.

В 7 лет Иван Шмелев потерял любимого отца, это оставило тяжелый отпечаток в душе будущего писателя и отразилось в его романе «Лето Господне».

Хотя с юного возраста Иван Сергеевич любил писать, учился он на юридическом факультете и о литературном творчестве не помышлял. В студенческие годы Шмелев отошел и от Церкви, увлекшись модным тогда позитивизмом.

Все начало меняться в 1895 году, когда будущий писатель вместе с молодой женой отправился в Троице-Сергиеву Лавру получить благословение на свадебное путешествие у отца Варнавы.

Предсказание начало сбываться: уже в 1910-х Шмелев печатался в журналах «Русское богатство», «Русская мысль», а в годы Первой мировой войны выпустил сборник «Суровые дни». Но впереди ждали суровые дни в жизни самого писателя…

Шмелев не принял Октябрьскую революцию, вместе с семьей он переехал в Крым, откуда в 1922 эмигрировал сначала в Берлин, а затем в Париж. В 1921 году единственного сына писателя без суда и следствия расстреляли большевики.

Переживанием этой утраты проникнуто произведение «Солнце мертвых», опубликованное в 1923 году и вскоре принесшую писателю известность заграницей.

Шмелев жил очень бедно: в отличие от многих других писателей-эмигрантов, он не хотел заискивать перед издателями и искать себе покровителей. Насущные проблемы поиска еды и крова не могли не осложнять жизнь. А в 1936 году Шмелева постигла новая утрата – умерла любимая жена…

Однако творчество Ивана Сергеевича не было пропитано болью и отчаянием. Он жил воспоминаниями о детстве, о православной России и о ее духовном наследии.  В 1948 году в Париже был напечатан роман «Лето Господне». Написанная в эмиграции человеком, на долю которого выпало немало сложностей и страданий, эта книга показывает нам мир светлой радости, мир, увиденный глазами маленького мальчика.

Этот роман автобиографичен, даже имена главных героев взяты из жизни: Ванечка, его отец Сергей Иванович, глава купеческой семьи, старый плотник Горкин – все они реальны. Действие романа начинается в Чистый понедельник, первый день Великого Поста, и движется по кругу, следуя за событиями церковного богослужебного года.

Отсюда и название книги – «Лето Господне». Имеется в виду церковный год, который начинается с осени, церковного новолетия, наступающего 1 сентября по старому стилю, 14 сентября по новому стилю. Год называют летом благодати Господней, желая обозначить период времени, который прошел благоприятно или который предстоит прожить с упованием на Промысел Божий.

Каждая глава книги посвящена отдельному событию и представляет собой маленькое завершенное произведение.

Благовещенье, Пасха, Троица, Преображение, Рождество, Крещенье, Масленица, Покров, Вербное Воскресенье – все эти праздники описаны в романе.

Ване знакомы все эти названия, но он еще не до конца понимает смысл, вкладываемый в них взрослыми. Для мальчика православные праздники, соблюдение Поста – это нечто естественное, часть жизни семьи.

Но образ смерти не делает роман мрачным, ведь, пусть и на своем детском уровне, Ваня знает, что душа бессмертна – об этом он не раз слышал от взрослых.

«Всегда он во мне, живой?! и будет всегда со мной, только я захочу увидеть?…» – так понимает мальчик бессмертие души.

«Лето Господне» часто называют энциклопедией православной жизни. Но только это не то энциклопедия, где все написано сложным непонятным языком.

  Это книга и для детей, и для людей невоцерковленных, только начинающих свою жизнь в Церкви. Как и для героя книги, для маленького Ванечки, для них все впервые.

Остается только с искренним желанием открыть свою душу для знакомства с Богом, как это делал Ваня.

Источник: https://foma.ru/leto-gospodne-ivana-shmeleva.html

Анализ текста романа «Лето Господне»

Реализацию композиционной модели Шмелева рассмотрим на примере главы «Постный рынок».

Время повествования, как и всегда у Шмелева, ограничено рамками одного дня. День этот — единственный, неповторимый (подобно каждому дню человеческой жизни), и вместе с тем традиционно повторяющийся. «Кривая… всякий уж год ездит на Постный рынок, приладилась и умеет с народом обходиться», — уговаривает Горкин кучера Антипа.

Наконец, после долгих сборов, Ваня с Горкиным трогаются.

С какой целью Шмелев так подробно описывает лошадь, ее снаряжение?

Пространственные рамки на этот раз размыкаются сразу — перед взором автора-повествователя, а вместе с ним и читателя предстает Москва. Причудливый маршрут Кривой, с многочисленными остановками, Ване растолковывает все тот же Горкин: «Уж так привыкла». Привычка в данном контексте — символ традиции.

Лошадь возила прабабушку Устинью: «Сколько годов, а Кривая все помнит». Кривая («старей Москва-реки», как шутит будочник) — хранительница родовой памяти. Горкин, «разумеющий» поведение лошади, странное и даже смешное для непосвященного, делает и Ваню причастным этой памяти, а значит, традиции. «…

Прабабушка твоя Устинья все тут приказывала пристать, на Кремль глядела Поглядим и мы». История любого рода неразрывно связана с судьбой страны и ее народа: Кремль вводит тему Исторической памяти. Мальчик Ваня — наследник родовой и исторической памяти, будущий хранитель традиций.

Когда он смотрит на Кремль, то в нем просыпается чувство национального, русского:

«Это — мое, я знаю. И стены, и башни, и соборы …> были во мне всегда. И дым пожаров, и крики, и набат… — все помню! все мнится былью, моею былью… — будто во сне забытом». (Так порой возникает Ощущение, Что мы видели, знали людей, с которыми только познакомились, были в этом месте или в подобной ситуации — хотя точно Знаем, Что все — впервые.)

Панорама Кремля показана Шмелевым с моста. «Высота-то кака, всю оттоль Москву видать». Пространственная перспектива переходит во временную и, сливаясь с ней, превращается в «даль лет».

Повествование приобретает дополнительный смысловой оттенок, если учесть, где и когда написаны эти строки Шмелевым.

Так возникает самый важный, основополагающий в поэтике Шмелева мотив — Мифологический, сказочный, фольклорный.

В этот сказочный, чудесный мир (явленный, однако, из мира реального) органически вписывается и Мартын-плотник, «доказавший себя государю», и Кривая (вспомните русские народные сказки, где герой достигает богатства и славы при помощи коня), И Кремль, который «и татары жгли, и поляки жгли, и француз жег, а наш Кремль все стоит. И довеку будет». Кремль предстает читателю в сияющей золотисто-розовой гамме (как на полотнах Кустодиева), все залито «священным, дымно-голубоватым светом: будто кадят ладаном».

Историческая память закреплена высшим авторитетом: «Писано в старых книгах — «воздвижется Крест Харсунский, из Кремля выйдет в пламени», — рассказывает Ване Горкин.

В фольклорно-сказочных традициях Выдержано и описание Постного рынка. Картина «великого торга» дана с помощью приема «движущейся кинокамеры»: общую панораму («Я теперь выше торга, кружится подо мной народ») сменяют отдельные кадры, показывающие то один, то другой товар. Общий тон всего описания — «Сколько же!».

«Широка Россия, без весов, на глаз», — говорится в главе «Рождество».

То же и здесь: клюква — ведрами, горох — мешками, капуста, соленые арбузы, мед — кадками, огурцы ловят ковшами, морковки — вороха, кисель — противнями, баранка — возами, сахар — стопками, масло — бочками, «грыба» сушеного — горы, соленого — корыта («грыбами весь свет завалим»), а пряникам вообще нет конца. «Ешь, Москва, не жалко!..»

На рынке не только россыпь товара — глаза разбегаются (рефреном через все описание: а Вот, а вон…), Но и россыпи крепкого, острого русского словца.

«А, наше вашим… за пуколкой?» — «Пост, надоть повеселить робят-то… Серячок почем положишь?» — «Почем почемкую, потом и потомкаешь!» — «Что больно несговорчив, боготеешь?»

«- Грешники-черепенники горря-чи. Гор-ря-чи грешнички!..»

«- А вот лесная наша говядинка, грыб пошел! — Лопаснинские, белей снегу, чище хрусталю! Грыбной елараш, винигретные… Похлебный грыб сборный, есть протопоп соборный! Рыжики соленые-смоленые, монастырские, закусочные… Боровички можайские! Архиерейские грузди, нет сопливей!.. Лопаснинские отборные, в медовом уксусу, дамская прихоть, с мушиную головку, на зуб неловко, мельчей мелких!..»

Рынок под стенами Кремля, куда традиционно съезжалась вся страна («Я слышу всякие имена, всякие города России»), размыкает московское пространство, и рассказ уже не только о Москве, но о всей стране и ее народе.

Среди длинных синтаксических периодов с рядами однородных членов в очерке есть три коротких предложения — из одного и двух слов. «Крестись», — говорит Горкин Ване, указывая на Кремль.

Другое предложение завершает описание Постного рынка. Вместе с Ваней мы уже столько видели, столько всего попробовали-понюхали, такого наслушались — «кружится голова от гула».

Кажется, «великий торг» в самом разгаре, и вдруг: «Домой пора».

«Кривая идет ходчей. Солнце плывет к закату, снег на реке синее, холоднее.

— Благовестят, к стоянию торопиться надо», — так начинается заключительная часть очерка.

Описание Постного рынка как бы заключено в рамку — рассказ О пути (туда и обратно). Символичен эпизод с Кривой, заснувшей на мосту по дороге на рынок. «Ладно, смейся… она поумней тебя…» — говорит Горкин глазеющему люду. Та же история повторяется и на обратном пути: «Стоим на мосту. Кривая опять застряла.

Я оглядываюсь на Кремль: золотится Иван Великий, внизу темнее, и глухой — не его ли — колокол томительно позывает — помни!..» Кремль (встретивший и проводивший Ваню), построенный на холме, возвышается над городом, сообщая высший смысл той жизни, что спешит-суетится внизу.

Поэтому, по мысли Шмелева, на «святой Руси» даже и «постом весело», а обычная поездка на рынок превращается в настоящий праздник.

Подумайте над тем, какую смысловую нагрузку несет имя старой лошади — Кривая. В этой связи напомним народные выражения: «Кто прямо едет, дома не ночует», «В объезд — так к обеду, а прямо — так дай Бог к ночи», «Куда кривая выведет». Обратим также внимание на то, что гибель отца Вани связана с бешеной скачкой на Стальной.

«Кривая идет ровным, надежным ходом, и звоны плывут над нами. Помню». Это слово-предложение завершает очерк, возвращая нас к началу повествования.

Источник: http://www.testsoch.info/analiz-teksta-romana-leto-gospodne/

1.2 «Лето Господне» И. С. Шмелева как автобиографическая повесть

шмелёв языковой малопонятный выразительность

Повесть «Лето Господне», «книга трепетная и молитвенная, поющая и благоуханная» [11, с. 123], занимает особое место в русской автобиографической прозе XX века. Это произведение не только по-новому освещает тему детства, но и открывает новые для этого жанра повествовательные формы.

«Вот дар большого русского художника, — говорил об этой книге философ Иван Александрович Ильин — близкий друг и единомышленник писателя. — Книга, которая никогда не забудется в истории русской словесности и в истории самой России… Грань и событие в движении русского национального самосознания. Сразу художественный и религиозный акт» [11, с. 124].

Название книги многозначно и носит цитатный характер. Оно восходит к Евангелию от Луки и — опосредованно — к книге пророка Исайи.

Повесть строится как объединение ряда рассказов, посвященных детству писателя, и состоит из трех частей: «Праздники» — «Радости» — «Скорби».

Все главы «Лета Господня» (а всего их — сорок одна) организованы вокруг одного стержня — годового круговорота, причем календарному году со сменой сезонов соответствует церковный календарь «лета Господня благоприятного»: время в произведении циклично и воплощает идею вечного возвращения; в тексте повести следуют друг за другом описания великих и двунадесятых праздников, праздников в честь святых и праздников, связанных с чтимыми иконами. «Годовое вращение, этот столь привычный для нас и столь значительный для нас в нашей жизни ритм жизни, имеет в России свою внутреннюю, сразу климатически-бытовую и религиозно-обрядовую связь. И вот, в русской литературе впервые изображается этот сложный организм, в котором движение материального Солнца и движение духовно-религиозного Солнца срастаются и сплетаются в единый жизненный ход. Два солнца ходят по русскому небу: солнце планетное, давшее нам бурную весну, каленое лето, прощальную красавицу-осень, строго-грозную, но прекрасную и благодатную белую зиму; — и другое солнце, духовно-православное, дававшее нам весною праздник светлого, очистительного Христова Воскресения, летом и осенью праздники жизненного и природного благословения, зимою, в стужу обетованное Рождество и духовно бодрящее Крещение. И вот Шмелев показывает нам и всему остальному миру, как русская душа, веками строя Россию, наполнила эти сроки Года Господня своим трудом и своей молитвой» [11, с. 318]. Последовательность праздников определяет движение времени в тексте и переход от одной главы к другой. Третья часть книги — «Скорби» — противопоставляется двум первым; в центре ее — личная трагедия, смерть отца, которая служит знаком конца детства героя. Таким образом, в повести соотносятся два образа времени: праздник как проявление совершенства и мир в его ограниченности и смертности. Ощущение радости сменяется скорбью, печалью мира.

Повествование ведется от лица шестилетнего ребенка, чья наивная непосредственность и искренность дают оценку всем явлениям жизни. Детская душа доверчиво раскрывается для восприятия мира. Мир для ребенка наполнен божественной значительностью.

Постепенно Ваня понимает, что всех людей, живущих рядом с ним, объединяет «светлое, выше всего на свете — Бог». В речах маленького Вани сквозит речь взрослых: отца, Горкина, приказчика Василь Васильевича… Их движения видятся глазами ребенка, их слова слышатся его ушами.

Но иногда встречаются фразы, за которыми стоит не маленький Ваня, а уже пожилой писатель-эмигрант Иван Сергеевич Шмелев: «Сумеречное небо, тающий липкий снег, призывающий благовест… Как это давно было! Теплый, словно весенний ветерок… — я и теперь слышу его в сердце…Я оглядываюсь на Кремль: золотиться Иван Великий — колокол томительно позывает — помни! … Помню» [25, с. 45]. С этими словами в произведение входит одна из главных тем повести — тема памяти.

Художественный мир повести мифологичен: реален и одновременно сказочно идеален. Это и мир дореволюционной Москвы, и золотое тридесятое царство счастья. Он воплощает народные представления о счастливом мире, золотом веке.

Мир человеческий и высший божественный мир не обособлены друг от друга.

Любовь к земному царству освящена устремленностью к царству небесному, и, наоборот, высшие духовные ценности воплощаются в мире материальном, видимом, находят основу в прочном и богатом старорусском быте.

Темы времени и традиций создают трехчастную структуру книги. Персонажи, окружающие Ваню, сгруппированы как бы в три концентрических круга, соединенных между собой. Принцип соединенности проходит через все повествование.

Центральной фигурой внутреннего, семейного круга является отец, вокруг которого расположены члены семьи: матушка, две сестры и два брата; младший из них Ваня — рассказчик. Второй круг образует двор: приказчик отца Василь Василич, работники подсобных служб и рабочие, всегда занятые в подрядах отца Шмелева.

Внешний, периферийный круг составляет Калужская улица и еще шире — Москва, с великим разнообразием типов: духовенства, купцов, гробовщиков, трактирщиков, банщиков, сапожников, бараночников, юродивых.

Образ Михаила Панкратовича Горкина является одним из центральных в повести.

Именно этот старый плотник, служивший семье Шмелевых долгие годы, истинно верующий, православный человек, носитель старинных народных традиций, народного миропонимания и святости, открывает для маленького Вани всю красоту и мудрость Божьего мира, учит его жизненным законам, объясняет значение праздников и важность соблюдения православных обрядов и старых обычаев. При этом народное мировосприятие характерно для Горкина — вплоть до типичного переплетения элементов веры и суеверия, о чем с доброй улыбкой вспоминает Шмелев. Горкин обладает философской мудростью, которая вытекает из его связи со своим народом, страной, религией.

До Шмелева мир русского купечества был известен по знаменитой «Грозе» Островского и истолкован как «темное царство».

Писатель не только сумел оправдать купеческое сословие, к которому и сам принадлежал, но и возвысится над правдой сословной до правды народной.

Он стал воскресителем в слове той России, где правда пронизывает всю жизнь людей — от быта до помыслов духа и где само слово «правда» почти сливается со словом «праведность».

В каждой главе писатель дает образ родины — не той, что менялась от столетия к столетью, но «России вечной», в которой силен дух Святой Руси и контуры которой неизбежно проступают через Россию всех времен — и петровскую, и екатерининскую, и советскую. Без памяти о прошлом невозможно ни настоящее, ни будущее.

Поэтому столь велика просветляющая сила повести. «Надо утешаться, очищаться и лечиться ею» [11, с. 57], — писал И.А.Ильин об этой книге, и, наверное, с ним согласились бы многие почитатели таланта И.С. Шмелева. Мысленно писатель не раз возвращался к дорогим для него местам.

Такое возвращение, особенно характерное для его автобиографической прозы, произошло и в повести «Богомолье», связанной с «Летом Господним» ведущими действующими лицами, а отчасти — и местом действия.

Русская эмигрантская литературная критика дала высочайшую оценку шмелевскому диптиху. И.А. Ильин выделил в «Лете Господнем», «национальное значение» и глубокую правдивость изображенной в книге московской, замоскворецкой среды.

В 80-е годы XX века в советской России постепенно стали появляться в печати произведения русских писателей-эмигрантов, возвратились «забытые» имена и судьбы, в другом ключе стали рассматриваться события недавнего исторического прошлого: революции, гражданской войны, белого движения. Книги Ивана Сергеевича Шмелева были опубликованы на Родине и сразу же привлекли внимание читателей. Темы и вопросы, затронутые писателем, оказались близки многим нашим современникам.

Источник: http://litra.bobrodobro.ru/5251

Пересказ произведения Шмелева «Лето господне»

Наверное, художественное произведение начинается с возникновения в воображении писателя ряда образов, связанных с событиями, некогда взволновавшими его. Из глубины сердца, из потаенных уголков памяти поднимаются картины исторического прошлого или воображаемого будущего. Задача писателя — выстроить эти картины и образы в одно гармоничное целое.

Мне кажется, даже необязательно делать плавные переходы в форме произведения. Иной раз достаточно так называемого внутреннего сюжета, когда внешне совершенно разные моменты внутренне, психологически связаны между собой. Приемов много, все не перечислишь.

Мир литературы также многообразен, изменчив, часто удивителен, а порой парадоксален, как настоящий, окружающий нас мир людей, предметов и природы.

Особенность композиции книги И. С. Шмелева «Лето Господне», я считаю, именно в неуловимости и неопределенности жанра повествования. Много лет литературные критики и литературоведы называют его произведение то романом, то повестью, то сборником рассказов или новелл.

Есть и такие определения, как роман-миф, свободный эпос и т.д. Я считаю, каждый из них прав: «Лето Господне» вполне можно назвать романом, так как в нем изображен достаточно большой промежуток времени, много действующих лиц, несколько переплетающихся сюжетных линий.

А с другой стороны, книга состоит из новелл, каждая из которых представляет собой вполне законченное художественное произведение, которое может существовать независимо от остальных рассказов.

Определения мифа и эпоса также оправданы присутствием в повествовании поэтического осмысления национальных корней, сопоставления настоящего, прошлого, будущего нашей родины.

Это стержень романа, на который нанизано все остальное. Соответствуют, по-моему, композиции романа и душевные движения маленького героя.

По дороге в храм попадается пьяный парень, который бранится грязными словами, но взрослые не обращают на него внимания и мальчика это и успокаивает, и примиряет с миром, где соседствуют святость и безобразие.

Символический смысл закольцованной композиции романа заключается в том, что жизнь семьи Вани подчинена православному годовому циклу. Каждый день имеет свое название. Особое значение имеют двунадесятые праздники.

Первая часть романа так и называется — «Праздники». Повествование начинается с Великого поста и заканчивается Масленицей. За Масленицей вновь следует Великий пост. Круг замыкается.

Есть ощущение мира, который будет существовать вечно в таком круговороте.

Во второй части романа — «Радости» — описываются события в порядке движения от праздника к празднику. Это уже второй круг.

С православным календарем автор связывает не только ритуальные действия — крестный ход, именины, говенье, но и чисто хозяйственные работы — заготовка льда, засолка огурцов и капусты, а также купеческие дела отца Вани.

В Троицын день катались на лодках, а на Масленицу катались на санях с горок, на Крещение подготавливали проруби и т.д. Чувствуется, что автор сам в восторге от . этих поэтических действ: «Так все налажено — только разумей и радуйся…»

Третий круг «Лета Господня» — «Скорби». Ваня переживает страшную трагедию — смерть отца. Автор противопоставляет время скорби времени счастья и праздника. И это тоже композиционный ход.

Как в церковном календаре, человеческая жизнь имеет свои круги. Это, по-моему, сделано для того, чтобы облегчить горе человека, утешить его.

Но жизнь продолжается. Ваня понимает, что человеческая жизнь — это не только праздники, но и скорби. В романе герой прожил три жизненных цикла, которые составляют один большой жизненный цикл — со всеми радостями и скорбями.

В конце романа Ваня вступает в новую жизнь: скоро ему идти учиться в гимназию, он на некоторое время отвлекается от окружающего мира и начинает думать о собственной судьбе. Его жизнь продолжается.

И в этом новом цикле мальчика ожидают новые радости и скорби.

Таким образом, благодаря композиционному построению романа автору удается решить основную его нравственную задачу: увлеченная мерным движением колеса времени жизнь человека течет по кругу, праздники сменяют скорби, но они проходят и вновь наступают праздники. Этот «круглый мир» и заключает в себе, по мнению автора, смысл человеческой жизни на земле.

  В 1922 году Шмелев принимает приглашение И.А.Бунина выехать за границу и выезжает сперва в Берлин, в потом в Париж. Пережив горе утраты, Шмелев выплескивает чувства осиротевшего отца в рассказах и повестях-памфлетах — «Каменный век», «На пеньках», «Про одну старуху».

Но против русского человека Шмелев не озлобился, хотя и многое в новой жизни проклял.

Но из глубины души, со дна памяти подымались образы и картины, не давшие иссякнуть току творчества в пору отчаяния и скорби.

Отсюда, из чужой и «роскошной» страны, с необыкновенной остротой видится Шмелеву старая Россия, а в России — страна его детства, Москва, Замоскворечье. И он пишет…

Книги «Лето Господне» (1933-1948), «Богомолье» (1931-1948), сборник «Родное» (1931) явились вершиной позднего творчества Шмелева и принесли ему европейскую известность. Эти произведения не поддаются привычному жанровому определению.

Что это? Быль-небыль, миф-воспоминание, свободный эпос? Или просто путешествие детской души, судьба, испытания, несчастье, просветление.

Мир Горкина, Мартына и Кинги, «Наполеона», бараночника Феди, богомольной Домны Парфеновны, старого кучера Антипушки, приказчика Василь Василича, «облезлого барина» Энтальцева, колбасника Коровкина, рыбника Горностаева — это мир воспоминаний писателя, его маленькая вселенная, наполненная светом одушевления и высшей нравственности.

Источник: http://www.rlspace.com/pereskaz-proizvedeniya-shmeleva-leto-gospodne/

Анализ романа “Лето Господне” Шмелева И. С

“Лето Господне” Проблематика романа. Главная тема романа “Лето Господне” – тема исторической и родовой памяти. Шмелев считал, что мир будет незыблем до тех пор, пока люди помнят прошлое и строят настоящее по его законам.

Это делает мир одухотворенным, “обожествленным”, а значит, осмысленным. Соблюдение древнего порядка помогает человеку быть нравственным. При таком понимании ежедневные дела превращаются в обряд, исполненный смысла.

Через будничное проявление жизни детская душа постигает Бога: “Чувствуется мне в этом великая тайна – Бог” (“Чистый понедельник”).

Повествование построено по законам благодарной памяти, которая не только сохраняет воспоминания об утраченном материальном мире, но и духовную составляющую жизни. В “Лете Господнем” тема религиозная,

Мальчик Ваня и его наставник Горкин не просто проживают земную жизнь с ее Благовещением, Пасхой, праздником иконы Иверской Божией Матери, Троицей, Преображением Господним, Рождеством Христовым, Святками, Крещением, Масленицей, но верят в Господа и бесконечность жизни. В этом, по Шмелеву, духовная сущность бытия.

Можно сказать, что мир “Лета Господня” – мир Горкина, Мартына и Кинги, бараночника Феди и богомольной Домны Пан-феровны, старого кучера Антипушки и приказчика Василь Васи-лича – одновременно и существовал и не существовал никогда. Возвращаясь в воспоминаниях в прошлое, Шмелев преображает увиденное.

Да и сам герой, Шмелев-ребенок, появляется перед читателями со всем опытом пройденного

Шмелевым-писателем пути. Восприятие мира в этой книге – это восприятие и ребенка, и взрослого, оценивающего происходящее сквозь призму времени. Писатель создает свой особенный мир, маленькую вселенную, от которой исходит свет высшей нравственности. Кажется, в этом произведении показана вся Русь, хотя речь и идет всего лишь о московском детстве мальчика Вани Шмелева.

Для Шмелева-эмигранта это – “потерянный рай”. Книга “Лето Господне” – это книга-воспоминание и книга-напоминание. Она служит глубинному познанию России, пробуждению любви к ее старинному укладу. Нужно обернуться в прошлое, чтобы обнаружить истоки трагедии России и пути ее преодоления, связанные, по мысли Шмелева, только с христианством.

Роман начинается с Чистого понедельника – первого дня Великого поста, следующего за Прощеным воскресеньем. Центральный мотив книги – мотив отцовства как земного, так и небесного. Название “Лето Господне” восходит к Евангелию от Луки, где упоминается, что Иисус пришел “проповедовать лето Господне благоприятное”. Лето здесь обозначает год жизни в Боге. Жанр и композиция романа “Лето Господне”.

В книге “Лето Господне” реализован принцип кольцевой композиции: она состоит из сорока одной главы-очерка. И. А. Ильин говорил, что “каждый очерк замкнут в себе – это как бы религиозно-бытовые стансы русского бытия, из коих каждый в своих пределах, подобно острову, устойчив и самостоятелен. И все связаны воедино неким непрерывным обстоянием – жизнью русской национальной религиозности…”.

Кольцевая композиция присуща как всему роману в целом, так и отдельным главам. В центре этой замкнутой вселенной – мальчик Ваня, от чьего имени ведется повествование. Композиция каждой главы (кроме третьей, “Скорби”) отражает годовой цикл православных религиозных праздников и обрядов.

Третья часть – рассказ о смерти в вере, о переходе души в другой мир (“Благословение детей”, “Соборование”, “Кончина”, “Похороны” и др.). Однако мотив смерти не делает роман мрачным, так как душа бессмертна. Книге Шмелева давали самые разные жанровые определения: роман-сказка, роман-миф, роман-легенда, свободный эпос и т. д.

Тем самым подчеркивалась сила преображения действительности в произведении, жанрового определения которого сам писатель не дал. Но несомненно, что “Лето Господне” – книга духовная, так как ее внутренний сюжет – это становление души мальчика Вани под влиянием окружающей действительности. Действие в романе движется по кругу, следуя за годовым циклом русского православия.

Пространство организовано тоже по круговому принципу. Центром вселенной маленького Вани является его дом, который держится на отце – примере жизни “по совести”. Это первый круг романа. Второй круг состоит из “двора”, мира Калужской улицы, населенного простыми русскими людьми. Третий крут – Москва, которую Шмелев очень любил и считал душой России.

В большинстве случаев повествование построено по единому принципу: сначала описаны события в доме или на дворе, затем Горкин объясняет Ване суть происходящего, после этого – рассказ о том, как встречают праздник дома, в храме и во всей Москве. Каждый описанный день – модель бытия. Стиль И. С. Шмелева.

Отличительной чертой стиля Шмелева является материальность, “вещность”, зримость изображенного, которая создает у читателя ощущение присутствия и участия в происходящем. В “Лете Господнем” все погружено в быт. Каждое событие описано детально: на Масленице – щедрые блины, пасхальные столы поражают изобилием, Постный рынок гудит и торгуется. И. А.

Бунин видел в “Лете Господнем” “патоку” “потонувшей в блинах и пирогах России”. Но из быта вырастает художественная идея, которая близка к формам фольклора, сказания, как считает литературовед О. Н.

В совокупности все подробности… объединяются внутренним художественным миросозерцанием Шмелева…” Когда не стало того мира, в котором существовали все описанные Шмелевым вещи, они перестали быть просто приметами быта, превратившись в бытие России. Обилие “вещных” подробностей объясняется тем, что “у Бога всего много”.

Лето Господне благодатно, и столы, ломящиеся от яств, символизируют благополучие утраченного навсегда мира. В гиперболичности, избыточности “вещного” мира отразился народный идеал счастливой жизни, где текут молочные реки в кисельных берегах. Обычно в книгах о детстве на первом месте – мир игрушек. В книге “Лето Господне” – это мир слова.

Мальчик включен во взрослую жизнь через Михаила Панкратыча Горкина, который ведет его через все события, воспитывая, объясняя особенности каждого праздника, обычая. Эпически дан в романе поток образов, сквозные действующие лица: плотники, маляры, землекопы и т. д. Великолепный русский язык, которым написано “Лето Господне”, отмечали все, кто писал об этом романе.

“И язык, язык… Без преувеличения, не было подобного языка до Шмелева в русской литературе. В автобиографических книгах писатель расстилает огромные ковры, расшитые грубыми узорами сильно и смело расставленных слов, словец, словечек, словно вновь заговорил старый шмелевский двор на Большой Калужской… Теперь на каждом слове – как бы позолота, теперь Шмелев не запоминает, а реставрирует слова. Издалека, извне восстанавливает он их в новом, уже волшебном великолепии. Отблеск небывшего, почти сказочного (как на легендарном “царском золотом”, что подарен был плотнику Мартыну) ложится на слова”, – пишет О. Н. Михайлов. Из слова писателя рождается “ткань русского быта”: “Рождество… Чудится в этом слове крепкий, морозный воздух, льдистая чистота и снежность. Самое слово это видится мне голубоватым. Даже в церковной песне – Христос рождается – славите! Христос с небес – срящите! – Слышится хруст морозный” (“Святки. Птицы Божьи”),

Шмелев страстно мечтал вернуться в Россию, хотя бы посмертно. Это произошло 30 мая 2000 года, когда прах Ивана Сергеевича и Ольги Александровны Шмелевых по инициативе русской общественности и при содействии Правительства России был перенесен из Франции в некрополь Донского монастыря в Москве.

(Пока оценок нет)

Источник: https://ege-essay.ru/analiz-romana-leto-gospodne-shmeleva-i-s/

«Лето Господне» Шмелёва: анализ

Прежде чем углубиться в содержание книги и впечатления, которые она произвела на меня, читателя довольно избирательного, стоит обратиться к биографии автора, влияние которой прослеживается на протяжении всего романа.  В истории жизни писателя нас будет больше всего интересовать детство (относительно романа «Лето Господне»).

«Лето Господне» Иван Шмелев слушать

«Лето Господне» 1: Праздники

«Лето Господне» 2: Радости

«Лето Господне» 3: Скорби

Читает Екатерина Краснобаева

Иван Шмелев: биография кратко

Писатель родился 3 октября 1873 г. в Москве в патриархальной религиозной семье. Отец был известным подрядчиком, и на двор Шмелёвых стекались строители со всей России.

Мальчик впитывал народную культуру, обычаи, язык, песни, прибаутки, поговорки — всё, что потом преобразится и заиграет в неповторимой «шмелёвской» прозе.

«Мы из торговых крестьян, — говорил о себе Шмелев, — коренные москвичи старой веры».

Начальное образование Иван Шмелёв получил дома, под руководством матери, которая особое внимание уделяла литературе и, в частности, изучению русской классики.

Затем на протяжении восьми лет служил чиновником по особым поручениям Владимирской казённой палаты Министерства внутренних дел; Шмелёвы тогда жили во Владимире на Царицынской улице (ныне улица Гагарина).

Обе революции (февральскую и октябрьскую) писатель не принял, хотя первоначально пытался принять. Но для него стало очевидно, что его мировоззрение вступило в конфликт с моралью нового времени.

За конфликтом нравственным пришло вполне себе физическое противостояние писателя с властью: был расстрелян его сын, самому ему тоже угрожала опасность. Тогда он принимает решение эмигрировать. За границей он часто публикуется, работает в эмигрантской газете, однако от нищеты его это едва спасало.

Его старость была омрачена тяжёлой болезнью и нищетой. Скончался Шмелёв в 1950 году от сердечного приступа, погребён был на парижском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Художественный стиль Шмелева

С первых фраз язык Ивана Шмелева приковал моё внимание: это простой, чистый народный  слог, в других книгах я такого не встречала.

 Так говорила или народная русская толща, или вышедшая из народа интеллигенция то с маленькими, то большими неправильностями и «искаженьицами», которые совсем непереводимы на другой язык, но которые по-русски так плавно закруглены, так сочны, так «желанны» в народном произношении.

 Писатель играет буквами, как пазлом, собирая из него совершенно невозможные формы, которые удивительным образом излучают свет и открывают секреты русской души.

Композиция в романе «Лето Господне»

«Лето Господне» — это роман, в котором нет сюжета, в такой форме, в которой мы привыкли его видеть. Это не то произведение, на протяжении которого идет развитие действия с привычными героями, нет так же здесь и привычной нам структуры.

В романе Шмелев реализовал принцип кольцевой композиции: он состоит из сорока одной главы-очерка, каждая из которых может рассматриваться как отдельное произведение, так как они являются замкнутыми сами в себе.

В центре этой замкнутой вселенной — мальчик Ваня, от имени которого ведётся повествование.

О чем роман «лето господне»: суть и смысл

Быт семьи, которая описывается в романе и через которую автор показывает нам образ Руси, отличается своеобразным старообрядческим демократизмом.

Хозяева и работники вместе постились, вместе блюли обряды, ходили на богомолье, жили не просто рядом, но и вместе.

И это отсутствие раздвоенности, единство духовных принципов и реального образа жизни оказали благодатное влияние на формирование нравственного мира мальчика.

Нашим проводником в прошлое является маленький мальчик Ваня, как вы поняли — это наш автор в детстве.

Скорее всего, писатель не просто так решил нам показать Москву глазами ребенка, в этом желание Шмелева не только сохранить родословную на бумаге, как он сам говорил: «Мы живы, пока нас помнят», — но и желание, близкое к религиозному, желание окунуть читателя в христианскую религию, показать всё именно в тех красках и именно с теми эмоциями, которые может испытать только ребенок: воодушевление, радость, чистота помыслов.

Перед глазами ребенка встает образ отца, как образец идеального мужчины, которому Ваня хочет соответствовать. Сергей Иванович всегда молод, красив, умеет носить светскую одежду, на редкость работящ, покладист, у него доброе, всё понимающее сердце. Он учит сына быть человеком в полном понимании этого слова: «… Ты на человека не плюй.

» —  казалось бы ситуация обычная, есть лужа около дома, и маленький мальчик захотел в нее плюнуть ради веселья, но отец, проведя параллель между лужей и волей Господа, поучает сына.

Вся книга наполнена светом, который идет из сердца автора.

Шмелёву удалось, не навязывая свою религиозную точку зрения, впустить меня в мир, где царит всепоглощающая любовь Бога к людям, и где церковные праздники — это не просто даты календаря, это даты, отмеченные в сердцах людей, это те дни, когда люди совершенно искренне, самозабвенно придаются радостям, скорби, веселью — всему спектру эмоций, на которые способен человек.

Я — атеист и специально выбрала этот роман  для написания рецензии, дабы улучшить свои знания в области религии и наконец-то прочитать малейшую часть (хотя этот роман является, по признанию критиков, сильнейшим у Шмелёва) творений, оставленных писателем.

Если провести параллель «ожидания — реальность», то те эмоции, которые я испытывала на протяжении всего романа и по окончании чтения, они не совпадают с теми, которые я ожидала получить.

Это удивительно, как Шмелёв точно передал тот мир, в котором находится мальчик, ведь дети всё чувствуют иначе, на короткий срок длинной в 444 страницы я видела мир иными глазами, краски стали ярче, настроение лучше, характер мягче, сердце добрее. Единственной ложкой дёгтя во всём этом меду стала для меня композиция романа, как я говорила уже, она кольцевая, каждая глава — отдельный очерк.

Сложно читать, приходится после каждой главы перескакивать во времени и стараться держать в памяти очередность глав, чтобы не запутаться в церковных праздниках и событиях жизни Вани, которые были как хорошие, так и плохие, что очень жизненно. Несмотря на то, что роман заканчивается похоронами отца главного героя, а до этого Шмелев довольно подробно описал процессы приостановления жизнедеятельности организма/ отхода души на небо, это событие не омрачает впечатления от прочитанного, наоборот, как и все главы, последняя наиболее поучительна. В конце романа автор показал нам другую сторону своего таланта  — умение описать страшное такими же простыми словами, как он описывал и радости, и случаи из своего детства.

На кого рассчитана книга? Стоит ли читать?

Если бы у меня спросили, кому эту книгу стоит порекомендовать, я бы без заминки сказала бы, что всем. Сейчас аргументирую. Книга рассчитана на любой возраст, будет интересно читать как взрослым людям, которым она будет усладой для сердца, так и детям, которым она в ненавязчивой манере преподаст уроки жизни и научит тому, чему не научат современные мультики.

Так же книга заинтересует людей разного вероисповедания, в ней нет навязывания христианства, нет гонений на другие веры, в ней нет, как многие боятся, сложной лексики и монотонных лекций.

Но, как мне кажется, до этой книги надо дорасти, к ней надо прийти, потому что она не относится к разряду книг для развлечения, книг, после прочтения которых можно похвастаться перед друзьями своими познаниями в области литературы. Этот роман для души, он способен залечить раны, изменить взгляд на мир, заставить радоваться самой обыденной вещи.

Я прочитала много книг, достаточно много для того чтобы сказать, что этот роман проливает свет на душу того, кто его читает, другого творения, действующего подобным образом я пока не встречала!

Источник: https://LiteraGuru.ru/leto-gospodne-shmelyova-analiz/