Анализ произведения платонова чевенгур

Жизнь и творчество Андрея Платонова. Анализ романа «Чевенгур»

Андрей Платонович Климентов родился 16 (28) августа 1899 года в Воронеже

Отец — Климентов Платон Фирсович работал машинистом паровоза и слесарем в Воронежских железнодорожных мастерских. Дважды ему присваивали звание Героя труда (в 1920 и в 1922), а в 1928 году он вступил в партию.

Мать — Лобочихина Мария Васильевна— дочь часового мастера, домохозяйка, мать одиннадцати (десяти) детей, Андрей — старший, принимает участие в воспитании и, позднее, прокормлении всех своих братьев и сестёр.

Оба родителя похоронены на Чугуновском кладбище Воронежа.

В 1906 году поступает в церковно-приходскую школу. С 1909 по 1913 год учится в городской 4-классной школе.

В 1915 году работает литейщиком на трубном заводе. С осени 1915 по весну 1918 — во многих воронежских мастерских — по изделию мельничных жерновов.

В 1918 году поступает на электротехническое отделение в Воронежское техническое железнодорожное училище, окончить которое он смог лишь в 1921 году, по завершении военных действий; служил в главном революционном комитете Юго-Восточных железных дорог, в редакции журнала «Железный путь». Участвовал в Гражданской войне в качестве фронтового корреспондента.

С 1919 года опубликовал свои произведения, сотрудничая с несколькими газетами как поэт, публицист и критик. Летом 1919 года побывал как корреспондент газеты «Известия Совета Обороны Воронежского укрепленного района» в Новохопёрске. Вскоре после этого был мобилизован в РККА.

Летом 1921 года закончил годичную губернскую партийную школу. В этом же году выходит его первая книга — брошюра «Электрификация, а также были опубликованы его стихотворения в коллективном сборнике «Стихи».

В 1922 году родился сын писателя Платон. В том же году в Краснодаре выходит книга стихов Платонова «Голубая глубина». В этом же году назначается председателем губернской Комиссии по гидрофикации при земельном отделе. В 1923 году Брюсов положительно откликается на книгу стихов Платонова.

С 1926 г. по 1927 г. Платонов работает в Тамбове, где им созданы такие произведения, как «Епифанские шлюзы», «Эфирный тракт», «Город Градов».

В 1927—1930 г. Платонов создаёт свои самые значительные произведения — повесть «Котлован» и роман «Чевенгур». Новаторские по языку и содержанию, оба произведения изображают в фантастическом духе, утопическом духе строительство нового коммунистического общества. Ни одно из них не было опубликовано при жизни писателя.

В редакцию журнала «Красная новь» Сталин отправил письмо, в котором охарактеризовал произведение как «рассказ агента наших врагов, написанный с целью развенчания колхозного движения», потребовав наказать автора и издателей.

Писатель получил возможность перевести дух только тогда, когда РАПП сама была раскритикована за перегибы и распущена.

В 1934 году Платонова даже включили в коллективную писательскую поездку по Средней Азии — и это уже было знаком некоторого доверия. Из Туркмении писатель привёз рассказ «Такыр», и вновь началось его преследование: в «Правде» появилась разгромная статья, после которой журналы снова перестали брать платоновские тексты и возвращали уже принятые.

В мае 1938 был арестован пятнадцатилетний сын писателя Платон, вернувшийся после хлопот друзей Платонова из заключения осенью 1940 года неизлечимо больным туберкулёзом. Писатель заразился от сына, ухаживая за ним, с этих пор и до смерти он будет носить в себе туберкулёз. В январе 1943 года сын Андрея Платонова умер.

Во время Великой Отечественной войны писатель в звании капитана служит военным корреспондентом газеты «Красная звезда», военные рассказы Платонова появляются в печати.

На фронте был скромен в быту и много времени проводил на передовой среди солдат, участвовал в боях. Несмотря на добросовестное выполнение обязанностей военкора и риск, превышающий определённый этими обязанностями, в отличие от многих других военных корреспондентов был награждён только медалью «За победу над Германией».

В феврале 1946 года Андрей Платонов был демобилизован по болезни.

В конце 1940-х годов, лишённый возможности зарабатывать на жизнь писательством, Платонов занимается литературной обработкой русских и башкирских сказок, которые печатаются в детских журналах. Есть версия, что Платонов в качестве литературного негра написал за Шолохова «Они сражались за Родину».

Платонов умер 5 января 1951 года в Москве от туберкулёза, которым заразился, ухаживая за вышедшим из заключения сыном. У сына, в свою очередь, уже был свой ребёнок, Платонов успел стать дедом. Похоронен на Армянском кладбище.

У писателя осталась дочь — Мария Платонова (умерла в 2005 году), которая готовила книги отца к печати.

Чевенгур

История публикации

Текст был направлен автором главному редактору издательства «Молодая гвардия»Г. З.

 Литвину-Молотову, который дал Платонову ряд указаний по доработке романа, и Максиму Горькому, в письме от 18 сентября 1929 года констатировавшему: «Роман ваш — чрезвычайно интересен, технический его недостаток — чрезмерная растянутость, обилие „разговора“ и затушёванность, стёртость „действия“».

Вместе с тем Горький выразил большие сомнения в перспективах публикации книги — и оказался прав. Несмотря на все старания Литвина-Молотова, роман, уже доведённый до стадии гранок, так и не был при жизни автора напечатан в полном объёме.

В 1928 году журнал «Красная новь» опубликовал отрывки из романа: «Происхождение мастера» в № 4 и «Потомок рыбака» в № 6; журнал «Новый мир» — рассказ «Приключение» в № 6. Повесть «Происхождение мастера» — «в художественном отношении, быть может, самая совершенная часть романа» — вышла в 1929 году в одноименном авторском сборнике.

Продолжение повести — фрагмент под названием «Путешествие с открытым сердцем» — было напечатано в «Литературной газете» в 1971 году (номер от 6 октября). В том же году журнал «Кубань» (№ 4) поместил ещё один фрагмент под названием «Смерть Копенкина».

В 1972 году в Париже был опубликован французский перевод романа (под названием «Сорные травы Чевенгура» (фр. Les herbes folles de Tchevengour) и с предисловием Михаила Геллера); в нём, однако, отсутствовал текст «Происхождения мастера». Итальянский перевод, опубликованный в том же году под названием «Деревня новой жизни» (итал.

 Villaggio della nuova vita), удостоился высокой оценки со стороны Пьера Паоло Пазолини.

Первой полной публикацией романа на Западе стала лондонская (1978). В СССР издание романа стало возможным лишь в годы перестройки: в 1988 году эту задачу выполнил журнал «Дружба народов» (№ 3—4); в том же году роман вышел отдельным изданием и в составе «Избранного».

Название романа

Существуют различные интерпретации названия романа, которое, по ощущению его главного героя, «походило на влекущий гул неизвестной страны». «О расшифровке этого топонима можно написать целую книгу». По мнению С. Залыгина и Н. Малыгиной, оно связано со словами чева — ошмёток, обносок лаптя, и гур — шум, рев, рык. Иную трактовку дают Г.

 Ф. Ковалёв и О. Ю. Алейников, с учётом пристрастия той эпохи кразного рода революционным аббревиатурам: ЧеВеНГУР — Чрезвычайный военный непобедимый (независимый) героический укреплённый район.

Иногда «пространство Чевенгура» локализуют на юге Воронежской и Белгородской областей, а то и непосредственно в городе Богучар Воронежской области

Сюжет

Действие романа происходит где-то на юге России и охватывает период военного коммунизма и нэпа, хотя реальные события и местность преображены в соответствии с логикой мифа. Александр Дванов, главный герой романа, рано потерял отца, который утопился с мечтой о лучшей жизни после смерти.

Его приёмный отец Захар Павлович несколько напоминает отца писателя (в то же время образ Александра отчасти автобиографичен). «В семнадцать лет Дванов еще не имел брони под сердцем — ни веры в бога, ни другого умственного покоя…».

Отправляясь «искать коммунизм среди самодеятельности населения», Александр встречает Степана Копенкина — странствующего рыцаря революции, своеобразного Дон Кихота, Дульсинеей которого становится Роза Люксембург. Копенкин спасает Дванова от анархистов банды Мрачинского.

Они отказываются трудиться (за исключением бессмысленных с рациональной точки зрения субботников), предоставляя эту прерогативу исключительно Солнцу; питаются подножным кормом, решительно осуществляют обобществление жён, жестоко расправляются с буржуазными элементами (уничтожая, подчёркивает Платонов, как их тело, так и душу).

Революционным процессом в Чевенгуре руководят фанатик Чепурный, сводный брат Александра Прокофий Дванов «с задатками великого инквизитора», палач-романтик Пиюся и другие.

В конце концов, город подвергается нападению не то казаков, не то кадетов; в жестоком бою защитники коммуны выказывают себя как подлинные эпические герои и почти все гибнут.

Уцелевший Александр Дванов на РосинантеКопенкина (по кличке Пролетарская Сила) отправляется к озеру, где утопился его отец, входит в воду и воссоединяется с отцом.

В живых остается только Прокофий, «плачущий на развалинах города среди всего доставшегося ему имущества»

Идейные истоки

Как и в других сочинениях писателя, в «Чевенгуре» ощущается знакомство Платонова с идеями Н. Ф. Фёдорова, А. А. Богданова, В. В. Розанова, К. Э. Циолковского, Эйнштейна, З. Фрейда, а возможно даже В. И. Вернадского,А. Л. Чижевского, Георгия Гурджиева и Отто Вейнингера.

Кроме того, в романе усматривают отражение теорий Томмазо Кампанеллы и ИоахимаФлорского, мировоззрения крестьянских писателей 1920-х годов (А. Дорогойченко, Ф. Панферова, И. Доронина, П. Замойского).

Среди возможных источников романа — пьеса «Победа над Солнцем» Алексея Крученых и Велимира Хлебникова.

Интерпретации

Роман построен таким образом, что допускает множество различных и даже полярно противоположных интерпретаций: от антикоммунистической: «революция — это приход к власти дураков» до необольшевистской: «оправдание послереволюционного ужаса дореволюционным». С точки зрения Н. Г. Полтавцевой, роман может быть рассмотрен как «рассказ о крушении мифа о первотворении модели идеального государства». Т. И. Дронова определяет содержание романа как «конгломерат» идеологем коммунизма и христианскойапокалиптики.

В образе главного героя, с присущими ему чистотой и целомудрием, отразились раздумья Платонова об Иисусе Христе. Многие мотивы и эпизоды «Чевенгура» напоминают о Евангелии

Жанр

Как указывает Л. В. Ярошенко: «Чевенгур» рассматривают как повесть (В. Вьюгин), мениппею (М. Геллер), философский роман (Л. Фоменко), идеологический роман (М. Золотоносов), трагическую утопию (В.

Свительский), народную эпопею (В. Васильев), антиутопию (Н. Полтавцева, Р. Гальцева, И. Роднянская); указывают на взаимодействие в одной жанровой структуре утопических и антиутопических тенденций (А. Кедровский, К.

Исупов, Н. Малыгина).

В «Чевенгуре» отразились и другие модификации романа: «полифонический роман» (Н. В. Корниенко), «роман-миф», «роман становления человека», «роман-путешествие».

Максим Горький назвал «Чевенгур» «лирической сатирой»

Источник: https://videouroki.net/razrabotki/zhizn-i-tvorchiestvo-andrieia-platonova-analiz-romana-chievienghur.html

Сюжетные особенности в романе А.П. Платонова Чевенгур

Сюжетные особенности в романе А.П. Платонова «Чевенгур»

Автор: Платонов А.П.

Роман Андрея Платонова «Чевенгур» можно назвать антиутопией. Жанр во многом определяет язык произведения, далекий от литературной правильности и сочетающий в себе разговорную речь малообразованных рабочих и крестьян с канцелярско-бюрократическими оборотами.

Нобелевский лауреат поэт Иосиф Бродский очень точно заметил, что Платонов «писал на языке данной утопии, на языке своей эпохи». В романе описана фантастическая Чевенгурская коммуна, где коммунизм уже наступил.

Здесь главный герой романа Александр Дванов нашел общество, состоящее, включая его самого, только из одиннадцати полноправных членов — единственных оставшихся в живых и годных для коммунизма жителей города, да еще «прочих» — пришедших в коммуну бродяг «Буржуев» и «полубуржуев», то есть практически все прежнее население города, коммунары истребили в результате двух массовых расстрелов . В храме заседает ревком, Солнце объявлено всемирным пролетарием, доставляющим все необходимое для жизни (тут можно вспомнить утопический «Город солнца» Томаса Кампанеллы), труд упразднен как пережиток жадности и эксплуатации. На субботниках жители не создают никаких новых материальных ценностей, а только перемещают, сдвигая воедино, уже существующие, оставшиеся в наследство от истребленной буржуазии. Коммунизм для обитателей Чевенгура самоочевиден и самоосуществим, поскольку «когда пролетариат живет себе один, то коммунизм у него сам выходит». «Прочие» же, хотя и «распоследние пролетарии», но, по мнению чевенгурского диктатора Прошки Дванова, брата Саши, «хуже пролетариата», так как — «безотцовщина», «не русские, не армяне, не татары, а — никто», потому что «они нигде не жили, они бредут» . Согласно авторской характеристики, эти люди «были подобны черным ветхим костям из рассыпавшегося скелета чьей-то огромной и погибшей жизни». В этом образе — реальная трагедия гражданской войны, во время которой была выбита значительная часть населения, и в России появилось очень много «прочих» — беспризорных сирот, бродяг, нищих, словом, тех,

кого именуют «деклассированные элементы».

В «Чевенгуре» Платонов попытался понять, каким может быть социализм и коммунизм, построенный руками самых последних и обездоленных пролетариев в экономически отсталой, потрясенной и разрушенной гражданской войной стране. И получил ту же модель «военного коммунизма», но уже в предельной, доведенной до абсурда форме.

Мощь «прочих», по определению писателя, — в их «кажущейся немощи», которая в действительности «была равнодушием их силы».

Все чевенгурцы свободны от собственности, от морали, от истории, и потому их легко могут использовать для коммунистического эксперимента вождь-фанатик Чепурный, готовый «поправить» Маркса, Ленина или Троцкого, хотя их сочинений никогда в жизни не читал, и расчетливый инквизитор Прошка Дванов. Они выбрасывают лозунг «равенства в нищете»: «. .Лучше будет разрушить весь благоустроенный мир, но приобрести в голом виде друг друга, а посему, пролетарии всех стран, соединяйтесь скорее всего!» Однако беда в том, что «жизнь прочих была безотцовщиной — она продолжалась на пустой земле без того первого товарища, который вывел бы их за руку к людям, чтобы после своей смерти оставить людей детям в наследство — для замены себя».

Эта программа реализуется в Чевенгуре закономерным финалом, когда почти все члены коммуны, кроме братьев Двановых, гибнут от сабель и пуль белогвардейцев.

Созданный в Чевенгуре революционный заповедник «военного коммунизма» оказался нежизнеспособным Тем самым писатель утверждает, что социализм и коммунизм нельзя построить на нищете, на полном отрицании культурной традиции, начиная с «голого человека на голой земле».

А ведь именно такие представления о будущем «коммунистическом рае» действительно были широко распространены в народе Чевенгурская коммуна — это утопия, но утопия, составленная из реальных черт России эпохи «военного коммунизма» и начала нэпа. Платонов демонстрировал читателям несостоятельность взглядов на революцию как универсальный способ последнего и окончательного разрешения всех вопросов бытия. Он доказывал, что нельзя подогнать живую жизнь под готовый коммунистический идеал, выведенный чисто умозрительно и не опирающийся на конкретную действительность.

В финале «Чевенгура» Саша Дванов на коне. Пролетарская Сила скрывается на дне озера, чтобы, подобно былинному богатырю Святогору, в недрах земли ждать часа, когда он вновь будет призван своим народом.

А брат Саши Прошка из озабоченного материальным преуспеянием начетчика-коммуниста превращается в бескорыстного искателя своего пропавшего брата, раскаявшись в прежнем корыстолюбии.

Однако время, когда писатель кончал роман, 1929 г , не располагало к оптимизму и давало мало шансов на то, что чистая душа Саши Дванова будет востребована обществом, а многочисленные Прошки Двановы, сформировавшие костяк нового господствующего класса, переродятся к лучшему.

В «Чевенгуре» Платонов запечатлел реальность не только начала, но и конца 20-х годов, с насильственной коллективизацией и раскулачиванием, с выколачиванием хлебозаготовок продотрядевскими методами.

Вполне актуально звучали тогда слова кузнеца Сотых, предрекавшие и будущую гибель чевенгурской коммуны, и неудачу попыток построить справедливое социалистическое общество на костях крестьян! «Оттого вы и кончитесь, что сначала стреляете, а потом спрашиваете… Мудреное дело землю отдали, а хлеб до последнего зерна отбираете; да подавись ты сам такой землей. Мужику от земли один горизонт. Кого вы обманываете-то?». Так в романе сливается воедино реальность «военного коммунизма» и сталинской коллективизации, а утопия как бы обретает черты современной писателю действительности.

Источник: http://MirZnanii.com/a/358190/syuzhetnye-osobennosti-v-romane-ap-platonova-chevengur

Платонов А. П. Чевенгур, Художественный мир романа-утопии “Чевенгур” А. Платонова

Платонов А. П.

Сочинение по произведению на тему: Художественный мир романа-утопии “Чевенгур” А. Платонова

“Чевенгур” — большой роман, над которым Платонов работал несколько лет.

Роман рассказывает об Октябрьской революции в центральных губерниях России, о людях, которые защищали революцию в гражданской войне, о “строителях стран”, об их идеях, мыслях, переживаниях. Платонов показывает не только то, как идеи овладевали массами, но и то, как эти массы осваивали новые идеи.

Ускоренное освоение народными массами нового мировоззрения, наряду с революцией этих масс, порождало и противоречивые, утопические представления о социализме. Платоновские герои, “готовые неизбежно умереть в обиходе революции”, впитывали в себя идеи социализма, причудливо сочетая их со старыми понятиями и взглядами.

В романе сталкиваются утопические надежды перестроить мир “по коммунистическому велению”и “хотению масс” с необходимостью повседневной кропотливой работы. Его герои наивно надеются, что “социализм где-нибудь нечаянно сложится вместе от страха бедствий и для утешения нужды”. Главный герой романа — Александр Дванов. Он сирота, мастер (важное для Платонова понятие), коммунист.

Он отправляется в город Чевенгур, где образовался полный коммунизм, по дороге встречается со Степаном Коненкиным, освободившим Сашу из рук бандитов.

Коненкин — бывший комиссар “полевых большевиков”, а ныне одиноко скитающийся паломник к могиле Розы Люксембург, беззаветный рыцарь идеи всеобщего равенства и полного душевного товарищества, причем равенство понимается как одинаковость физическая, умственная, духовная. Такое равенство сделало бы невозможным никакое развитие, при его достижении стала бы невозможной сама жизнь.

Копенкин едет в далекую Германию освобождать от “живых врагов коммунизма” мертвое тело Розы Люксембург. Копенкин и Дванов проезжают деревню Ханские Дворики, где уполномоченный переименовал себя в Федора Достоевского, а за ним и весь актив окрестился кто в Христофора Колумба, кто во Франца Меринга. Затем они попадают в коммуну “Дружба бедняка”.

Все члены ее правления занимают должности и носят длинные и ответственные названия. Никто не пашет, не сеет, чтобы себя от высокой должности не отнимать. Та же трогательная и детская компенсация прежней униженности, что и переименование в Достоевских и Колумбов. Наконец они достигают Чевенгура, где Чепурный и его товарищи установили коммунизм.

Чевенгурцы живут по-евангельски беззаботно, они не желают трудиться, одной только силой веры они стремятся приблизить реальный коммунизм, а пока в центре внимания — абсолютное равенство, обожание товарищей, их душ. Роль идеолога выполняет Прокофий Дванов, хитрый мужик.

В многодетной семье его родителей какое-то время жил приемыш Саша, пока в голодный год его не выгнал из дома тот же маленький Прошка, уже тогда отличавшийся жестоким оборотистым умом и характером. Трудная жизнь отточила эти качества, усугубила корыстность. В Чевенгуре Прокофий воссел грамотеем и умником, идеологическим помощником при Чепурном. “Прокофий, имевший все сочинения К.

Маркса для личного употребления, формулировал всю революцию как хотел — в зависимости от настроения Клав-дюши и объективной обстановки”. Именно Прокофию принадлежит мысль тотального уничтожения “густой шелковой буржуазии”, населявшей город.

Коммунары действуют с уверенностью и воодушевлением, но в душах их возникает тоска, несмотря на то, заглушается она мыслью о грядущем пришествии коммунизма: вроде все для не го сделали, всех гадов перебили, имущество уничтожили, “голое место” готово, остались одни товарищи и ждут первое утро “нового века”. Но оказывается, что накал одной только веры не может вызвать чуда.

Нельзя объявить наступление коммунизма, как нельзя отменить смерть. Беспочвенная идея тонет, разрушается и Чевенгур каким-то страшным вражеским отрядом, что символизирует саморазрушение заблудившегося в лесу превратно понятых идей общества. Гротескный роман завершается дорогой, открытостью в будущее, надеждой. Платонов зовет к такому строю бытия, где каждая личность одна от другой “не слишком далеко” (нераздельность) и “не слишком близко” к будущему звездному строю настоящего братства и любви.

Собственная оценка рукописи “Чевенгура”: “Ее не печатают, говорят, что революция в романе изображена неправильно, что все произведение поймут даже как контрреволюционное. Я же работал совсем с другими чувствами. в романе содержится честная попытка изобразить начало коммунистического общества”. В искренности сомневаться не приходится, так же как и в том, что отобразилась не идиллическая сказка, а жестокая и страшная реальность: дар художника прорывается там, где человек слеп или же хочет быть слепым.

А вот что говорит Горький о “Чевенгуре”: “Хотели вы этого или нет, — но вы придали освящению действительности характер лирико-сатирический ”. “Пишете вы крепко и ярко, но этим еще более. подчеркивается и отражается ирреальность содержания романа, а содержание граничит с мрачным бредом”, — пишет Горький, но уже позже.http://vsekratko.ru/platonov/chevengur3

Источник: http://www.school-essays.info/platonov-a-p-chevengur-xudozhestvennyj-mir-romana-utopii-chevengur-a-platonova/

Фантастический город (по роману А. Платонова «Чевенгур»)

Русский писатель Андрей Платонов жил и творил в первую половину прошлого столетия — самый слож­ный период в истории нашей страны.

Словно кто-то свыше распорядился дать эпохе крупных социальных перемен летописца, не похожего ни на одного из из­вестных до этого. Вместе со своим народом А. Плато­нов пережил и разрушительные войны, и Великую Октябрьскую революцию.

Был свидетелем индуст­риализации страны и коллективизации деревни, ставших как высоким достижением нового общества, так и источником людских страданий.

Признавая жизнь высшей человеческой ценно­стью, Платонов, в то же время, не всякую жизнь счи­тал достойной человека. И центральной темой его творчества стал поиск истинного смысла бытия, «что­бы печальных и небескорыстных подозрений в целе­сообразности пребывания человека на земле не возни­кало».

«Организуем фонтаны, землю в сухой год намочим, бабы гусей заведут, будут у всех перо и пух — цветущее дело!», — эта извечная мечта бедняков о земном рае, переплетаясь с революционными идеями, породила у чевенгурцев своеобразный миф о скором радостном торжестве социализма и коммунизма.

Летом 1922 года, после опустошительной Гражданской войны герои размышляют, не признавая никаких протестов, о том, что надо «к новому году поспеть сделать со­циализм».

«Командир полевых большевиков» — Копенкин отдает команду: «Закончи к лету социализм!», на что новоявленные «преобразовате­ли» весело отвечают: «еще рожь не поспеет, а социа­лизм будет готов!».

Для того, чтобы «организовать» социализм, чевенгурцам потребовалось ликвидировать мелкую «бур­жуазию, расстреляв ее дважды: «после тела у них была расстреляна душа», чтобы уничтожить не толь­ко «плоть нетрудовых элементов», но и «запасы нако­пленной вековой душевности».

Для большей достоверности коммунизма в Чевенгуре собрали всех нищих и горемычных людей, полу­чивших название «прочие».

Образ «прочих» наводит на грустные мысли о будущем России, о трагедии нации, уничтожившей лучшую свою часть, остаются только «прочие», «никто», люди без родства, памяти и Оте­чества.

Создав таким образом новое общество, чевенгурцы стали жить ничего не делая, поскольку «труд способ­ствует происхождению имущества, а имущество — угнетению». Кроме того, работа — это «пережиток жадности и эксплуатации».

Всю неделю горожане «отдыхают», страдая от безделья, а один раз в неде­лю — на субботниках, они «на руках» переносят сады и дома ближе к центру города. Для социализма в Че­венгуре работает теперь лишь солнце, «…объявлен­ное…

всемирным пролетарием».

Персонажи Чевенгура, как и все герои Платоно­ва — философы. Но их мышление, хотя и довольно об­разное, еще недостаточно созрело для решения ост­рых социальных вопросов.

Вот, например, Чепурной: «В голове его, как в тихом озере, плавали обломки ко­гда-то виденного мира и встреченных событий».

Это люди малообразованные, даже самый активный «марксист» признается: «Я и сам его (Маркса) сроду не читал. Так, слышал кое-что на митингах — вот и агитирую».

И вполне естественным выглядит то, что прибыв­ший в город Копенкин, «пока что… не заметил в Че­венгуре явного и очевидного социализма…». Он аре­стовывает Чепурнова из-за того, что тот бедный народ « коммунизмом не обеспечил ».

Как по сценарию уничтожался цвет нации в сталинские годы, «кто был ничем», стал «всем», народу периодически объявля­ли без всяких на то оснований о скором завершении строительства коммунизма. Все это уже было описано Платоновым в его романе, созданном в 1929 году.

Но никто не задумался о последствиях построения «идейного» социализма, плоды которого пожинаются и по сей день.

Источник: http://5litra.ru/soch/277-fantasticheskiy-gorod-po-romanu-a-platonova-chevengur.html

Философская проблематика романа А. Платонова «Чевенгур»

Роман “Чевенгур” — центральное социально-философское произведение А. Платонова, захватывающая драма народного правдоискателя — возник в известном смысле неожиданно среди небольших, бессюжетных повестей, рассказов, всей “микропрозы” писателя начала и середины 20-х годов.

“Чевенгур” — роман всей жизни Платонова. Роман возникал из бесконечного количества жизненных событий, внутренних реакций, осмысливаемых в метафорах и символах, вырастал из опыта очарований и разочарований. Нить личной судьбы продернута сквозь все эпизоды романа.

Платонов запечатлел в “Чевенгуре” свои иллюзии и фантазии короткого времени. Оно было в истории. “Чевенгур” вызревал в нем в Тамбове, где Платонов-мелиоратор едва не стал в 1926—1927 гг. объектом расправы для сплоченной бюрократической массы, рождался как обобщение, мозаика многих очарований и трезвого осмысления реальности.

Роман начинается с сюжета: воинский эшелон, который ведет главный герой Саша Дванов “по одной дороге”, сталкивается лоб в лоб с встречным поездом — “на разломе профиля дороги” (локомотив, паровоз для Платонова — символ революции), после чего Дванов начинает раздваиваться, возникает своеобразный гамлетизм.

Весь “Чевенгур” — это грандиозное столкновение романтических вдохновений незабытого и неотвергнутого юношеского романтизма Платонова и острейших тревог, выношенных и выстраданных в годы начавшегося свертывания нэпа, жесткой централизации. Он ощутил везде, где должно было возникнуть братство, — человеческий разрыв, какое-то зияние, в то время как внешне все выглядело незыблемо прочно.

“Чевенгур” — это своего рода божественная комедия современности с ее “кругами”, с ее “двоемирием” — реальностью и утопией. Это уникальнейшее создание, в котором каждый день жизни героев — день творения и одновременно… день Страшного Суда!

Удивительно, неповторимо “все сокровенное пространство” второй половины“Чевенгура”, сфера странствий Саши Дванова и его друга Степана Копенкина.

В сущности, уже в этом степном пространстве, частично выключенном из конкретной истории, возникает множество “микрокоммун”, где наскоро, наспех устраивается “золотой век”.

Дванов и Копенкин, как апостолы новой веры, движутся в этой среде, одушевленной мечтой, вернее, мифом о возможности невозможного!

Тема конца истории со всем ее наследием — государственно-правовым , художественно-философским, семейно-бытовым — превращает “Чевенгур” в своеобразную поэму о сектантском, анархическом, наивном правдоискательстве, по существу в антиутопию.

“Чевенгур” — своеобразное антигосударство, даже “антиобщество” — живет как некий мираж, условность.

Герои “Чевенгура” обозначили своей судьбой опасную пропасть, что вечно отдаляет, уводит человечество от заветной обетованной земли.

Роман “Чевенгур” — путеводитель из страны отчаяния. Он убеждает в том, что гибель мечты, искаженной, деформированной, превращение идей будущего рая в Молоха, пожирающего настоящее, лишь подтверждает нужду в мечте, извечность человеческих ожиданий счастья.

Любовная лирика В. Маяковского. Новаторство Маяковского.

Владимир Маяковский оказал огромное влияние на развитие русской поэзии 20 века. Мощный талант поэта громко заявил о себе еще до Октября. Поэт вышел навстречу «настоящему» 20 веку, наделенный дерзостью, юмором, иронией и … и беззащитно обнаженным сердцем.

Оригинальность и сила его поэтического голоса подтверждены откликом, который получило творчество Маяковского.

Изначально претендовавшие на то, чтобы являть собой новое искусство, стихи Маяковского рождались, чтобы противостоять чему-то. Поэт что-то одно отвергал горячо и страстно, а что-то другое столь же неравнодушно защищал.

Азарт борьбы, эпатирующая резкость, неожиданность восприятия сопутствуют стихам Маяковского на протяжении всего творческого пути поэта. В его лирическом мире нередко трудно различить, где герой, а где автор, в чем они совпадают, а в чем противоположны.

 Новаторство, стремление к обновлению – все это определяет творчество Маяковского. Мне кажется, что новизна его поэзии обусловлена самим временем. Ведь изменения в искусстве – это всегда отражение изменений в обществе.

Футуристы использовали опыт поэтов 19- 20 веков, но их стремление к разрушению и отрицанию было очень сильно.

Они «сбрасывали с парохода современности не только Пушкина, Толстого, Достоевского…», но и отвергали старших современников – символистов.

Маяковский возобновляет поэтический образ, утерянный где-то во времена Державина. В центре его поэзии – грандиозный образ. Он осознает себя выразителем чаяний и чувств широких масс:

Сила, мощь, масштаб лиричности поэта отвечала заказам «множества». И определяла важнейшую черту стиля Маяковского – гиперболизм его поэзии:

Лирический герой поэта на равных объясняется с мирозданием, со всей Вселенной. Гиперболизм, свойственный Маяковскому в раскрытии чувств и мыслей, сродни лермонтовскому.

Огромная лирическая личность определяет характер метафор, нередко разворачивающихся в фантасмагорический сюжет.

Поэтическая речь Маяковского обычно обращена к слушателю и собеседнику. Поэтому многие его стихотворения по форме напоминают диалог. Поэт разговаривает с Пушкиным, Есениным, Горьким, Эйфелевой башней, солнцем. Но чаще всего он обращается ко всем, современникам и потомкам. Многие стихи Маяковского звучат как ораторские призывы, марши, лозунги:

 Поэт преобразует ритмический строй стиха. Ритмика, как и все элементы его стиха, подчинены смысловой задаче. Слово у Маяковского занимает целую стихотворную строку, поэтому поэтическая фраза приравнивается к слову. Маяковский вводит свою систему тонического, или акцентного, стиха. Ритмика Маяковского отличается новизной. Она использует ритмы частушек, романсов, народных песен.

Неологизмы Маяковского отличаются от «зауми» ранних футуристов. Поэт не изобретает новых слов, он повышает выразительность уже существующих. Его неологизмы служат для большой экспрессии стихов, вносят в них дополнительный смысловой оттенок:

Поэт считал, что писать можно лишь о том, что пережил сам, поэтому все его произведения во многом автобиографичны. Хотя его самые ранние (1913-1914 годов) стихотворения о любви (“Я”, “Любовь”, трагедия “Владимир Маяковский”) мало связанны с личными переживаниями поэта.

Чуть позже, в 1915-м, появляется знаменитая поэма Маяковского “Облако в штанах”, в которой поэт рассказывает о своей безответной любви, причинившей ему мучительную, нестерпимую боль:Эта трагическая любовь не выдумана.

Давид Бурлюк, вместе с Маяковским выступавший в 1914 году в Одессе, всвоих воспоминаниях говорит, что первой любовью Маяковского была Мария, которую он встретил в Одессе («Это было, было в Одессе..»)

Из некоторых источников известно, что между Маяковским и Марией встало препятствие, одно из тех, которые порождались тогдашней общественной жизнью, социальными условиями, основанными на неравенстве людей, на господстве материальных расчетов. В поэме этому дано очень краткое объяснение словами самой Марии:

Главной и самой яркой музой Владимира Маяковского была Лили Брик, в которую Маяковский влюбился год спустя. Отношения поэта и Лили были очень непростыми, многие этапы их развития нашли отражение в произведениях поэта («Лиличка!Вместо письма», «Флейта-позвоночник»).

В 1922 году поэт пишет поэму «Люблю» — своё самое светлое произведение о любви. Маяковский тогда переживал пик своего чувства к Л. Брик, потому и был уверен:

Здесь поэт размышляет о сущности любви и её месте в жизни человека. Продажной любви Маяковский противопоставил любовь истинную, страстную, верную.

То есть можно заметить, как тесно переплетаются в творчестве Маяковского чувства поэта и чувства лирического героя.

В начале 1929 года в журнале «Молодая гвардия» появилось «Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви». Из этого стихотворения видно, что в жизни Маяковского появилась новая любовь, что «опять в работу пущен сердца выстывший мотор».

Это была Татьяна Яковлева, с которой поэт встретился в Париже в 1928 году. Посвящённые ей стихотворения «Письмо товарищу Кострову…» и «Письмо Татьяне Яковлевой» проникнуты счастливым ощущением большой, настоящей любви.

Но и эти отношения закончились трагически.

Любовная лирика Маяковского, его искренние и прекрасные стихи о любви, помогают нам разглядеть за всем внешним, наносным, сущность Маяковского-человека.

Источник: https://studopedia.net/1_51473_filosofskaya-problematika-romana-a-platonova-chevengur.html

Роман «Чевенгур» единственный завершенный роман в творчестве Платонова

Своеобразие платоновской сатиры в том, что главный философ, создающий концепцию бюрократизма Шмаков, выполняет в повести двойную функцию: он воинствующий бюрократ, но он является и главным разоблачителем существующего порядка. Сомнения одолевают Шмакова, в голове рождается «преступная мысль»:

«Не есть ли сам закон или другое установление — нарушение живого тела вселенной, трепещущей в своих противоречиях и так достигающей всецелой гармонии?» Ему же автор доверил произнести очень важные слова о бюрократах: «Кто мы такие? Мы за-ме-сти-те-ли пролетариев! Стало быть, к примеру я есть заместитель революционера и хозяина! Чувствуете мудрость? Все замещено! Все стало подложным! Все не настоящее, а суррогат!» Вся сила иронии Платонова проявилась в этой «речи»: с одной стороны, как бы апология бюрократизма, а с другой — простая мысль, что власти у пролетариев нет, а есть только у его «заместителей». Практик-бюрократ с большим стажем Бормотов убежденно заявляет: «Уничтожьте бюрократизм — станет беззаконие!» То есть в принципе бюрократизм неуничтожим, поскольку власть не может существовать без бюрократов. Эта универсальная мысль дорога и Шмакову: «Канцелярия является главной силой, преобразуюшей мир порочных стихий в мир закона и благородства».

В повести Платонов открывает специфичную «градовскую школу философии» (выражение Л. Шубина), и раскрыта эта философия особым языком, на котором только и возможно писать о том, о чем он пишет.

Это язык всепроникающей иронии, перифразировка шаблонов, выражающих узость и тупость мышления градовских философов и практиков бюрократизма.

Платонов и в дальнейшем предстает как мастер характеристики второстепенных персонажей — достаточно двух-трех реплик, чтобы создать яркий образ.

Выразительной в этом плане является «речь» счетовода Смачнева: «Ничто меня не берет — ни музыка, ни пение, ни вера — а водка меня берет! Значит, душа у меня такая твердая, только ядовитое вещество она одобряет… Ничего духовного я не признаю, то — буржуазный обман».

Такие «твердые души» и населяют Градов, создавая свою философию жизни, выражая представление о ее ценностях.

Приведем несколько выражений из текста: «Любимые братья в революции», «противоречивые утомленные глаза», «в сердце моем дышит орел, а в голове сияет звезда гармонии», «сиречь для всякого героя есть своя стерва» и т. д. Пейзажей в «Городе Градове» практически нет, и это согласуется с мыслью Шмакова: «Самый худший враг порядка и гармонии… — это природа. Всегда в ней что-то случается…»

Роман «Чевенгур» был задуман в 1926 г. и написан в 1927-1929. Этот единственный завершенный роман в творчестве Платонова — большое произведение, построенное по законам данного жанра, хоть писатель, кажется, и не стремился строго следовать канонам романа.

Его композиция осложнена разного рода отступлениями от основного сюжета, казалось бы, мало связанными между собой.

Но внутреннее единство романа очевидно: в нем есть главный герой, его судьба от детских лет до последних дней жизни, есть четко оформленное обрамление, перекличка мотивов начала и финала, есть комплекс идей, придающих обобщенному смыслу романа завершенность и целеустремленность.

Большое пространство текста не разделено на отдельные главы. Но тематически в нем можно выделить три части. Первая часть была озаглавлена «Происхождение мастера» и опубликована в 1929 г.

, вторую часть можно было бы назвать «Странствования Александра Дванова», третья — это непосредственно «Чевенгур» — повествование о нем начинается с середины романа. В этом своеобразие его композиции, посколь-к в первой половине «Чевенгура» о самом Чевенгуре нет и речи.

Но если современная критика называет это произведение в целом романом-антиутопией, то не только из-за повествования о коммуне на реке Чевенгурка, но и с учетом того, что антиутопические тенденции в романе нарастают постепенно и последовательно.

Однако, несмотря на беспощадность автора в изображении Чевенгура, этот роман нельзя назвать злобной карикатурой на идеи социализма.

Долго скитался Саша как побирушка, пока не нашел уют и тепло у Захара Павловича, в облике которого есть черты прототипа — отца Платонова.

Он показан как труженик по самой сущности души, как философ, проповедующий «нормальную жизнь», без насилия человеческого естества идеями и властью.

Саша рос, много читал, и в душе его росла тоска. Он пошел в то же депо, где трудился Захар Павлович, работать помощником машиниста и учиться на слесаря. «Для Саши — в ту пору его ранней жизни — в каждом дне была своя, безымянная прелесть, не повторившаяся в будущем…» Немало страниц, насыщенных лиризмом, посвящено Дванову-юноше.

Рождалась любовь к Соне Мандровой, рождался интерес к миру и к истине. Но Саша оставался беззащитным: «В семнадцать лет Дванов еще не имел брони под сердцем — ни веры в бога, ни другого умственного покоя…

» Образ Дванова постепенно усложняется: Саша был слаб от тоски по истине и от доброты, но вместе с тем бесстрашен, терпелив и вынослив.

Поправившись после болезни, Александр «согласился искать коммунизм среди самодеятельности населения». Он пошел «по губернии, по дорогам уездов и волостей». Все, что он увидел и пережил во время странствия в поисках коммунизма, составило среднюю часть романа.

Везде, где он побывал, Дванов задавал самому себе и крестьянам вопрос: «А где же социализм-то?» По всей губернии слово это понимали по-разному: действительно была полная «самодеятельность» в устройстве новой жизни, ясно проявлялись черты народной утопии.

Наиболее значительной, определившей его дальнейшую судьбу, была встреча со Степаном Копенкиным — бродячим рыцарем революции, фанатичным поклонником Розы Люксембург; Копенкин спас Дванова. вырвав его из рук анархистов банды Мрачинского. Дальше Дванов и Копенкин едут вдвоем, активно действуя и произнося речи, чтобы продвинуть народ к коммунизму.

Наконец Александр услышал о месте, где «есть социализм». Это — Чевенгур.

Все, что было в деревнях и поселках губернии в рассеянном виде, — перегибы, эксперименты, насилие — сосредоточено было в Чевенгуре: ожидание немедленного прихода Рая, представление о коммунизме как о жизни, основанной на полном безделье, истреблении ценностей и имущества как пережитка, полная ликвидация эксплуатации, понятая как ликвидация буржуазных элементов (кулаков, купцов, вообще состоятельных людей), вера в чудо — при новой жизни можно воскрешать умерших, общность жен — «соратниц».

Как живут чевенгурцы и причина крушения Чевенгура?

За счет уцелевших остатков пищи от проклятого прошлого и еще от солнца — от его «лишней силы», исхудалые, в лохмотьях, без морали, без забот, «народ кушает все, что растет на земле», обходя «окрестные степи».

Вместо товарищества — распад всяких нормальных человеческих взаимоотношений, «город сметен субботниками в одну кучу, но жизнь в нем находится в разложении на мелочи, и каждая мелочь не знает, с чем бы ей сцепиться, чтобы удержаться».

Сюда же приехал Копенкин, а затем пришли Александр Дванов и Гопнер. «Усталый и доверчивый» Александр искал в Чевенгуре коммунизм, но «нигде его не видел». И вот финал: на Чевенгур налетели казаки, и он. бессильный, беспомощный, не смог защититься и был разгромлен.

Героически погибли Копенкин и почти все защитники коммуны. Остались в живых Александр и Прохор Двановы.

Но Александр на Пролетарской Силе — лошади Копенкина — выехал к озеру Мутево, в котором погиб его отец, пытаясь узнать, что такое смерть; Пролетарская Сила вошла в воду, и Александр «сам сошел с седла в воду — в поисках той дороги, по которой прошел отец в любопытстве смерти…»

Платонов не сдерживал себя в изображении темных сторон человеческой жизни и мрачных эпизодов эпохи; в романе нередко встречается бьющий по нервам натурализм в описании отдельных сцен: например, сцена мучительства Александра бандой Мрачинского, жуткая сцена в Чевенгуре — попытка Чепурного воскресить ребенка, трудно объяснимый (даже используя фрейдизм) эпизод — Сербинов и Соня на кладбище и т. д. Бесстрашен Платонов в описаниях смерти людей — а смертей в «Чевенгуре» много.

Описания природы и окружающей героев обстановки в романе лаконичны, емки и насыщены чувством тоски и тревоги. Пейзажи некому зерцать, даже Александр Дванов убежден, что «природа все-таки деловое событие».

Тем не менее изображения природы и пространства в романе встречаются нередко то в виде «пейзажей-обзоров», то как авторские ремарки, комментирующие ход событий или душевное состояние героев, то как образы-символы «вечной жизни», не замаранной человеческим существованием.

Иногда Платонов двумя-тремя фразами дает общее представление о трагическом состоянии мира в трудную для народа эпоху: «Коний жир горел в черепушке языками ада из уездных картин; по улице шли люди в брошенные места окрестностей.

Гражданская война лежала там осколками народного достояния — мертвыми лошадьми, повозками, зипунами бандитов и подушками».

Выразителен образ-символ солнца. Он представлен в романе как сквозной мотив в описании «новой жизни» в Чевенгуре. Несомненно, здесь обыгрывается устойчивое словосочетание революционной эпохи «солнце новой жизни». Особенно ясно раскрыт смысл символа солнца как жестокой силы в сцене, где Пиюся наблюдает за восходом светила и движением его по небу.

Причина крушения Чевенгура не только в том, что его устроители сделали своим идеалом безделье и аморальное поведение. В дальнейшем, в «Котловане», можно увидеть казалось бы совершенно другую ситуацию — люди ожесточенно, непрерывно работают. Однако труд остается бесплодным.

Когда смысл и цели труда отрываются от личности, от человеческой души, от совести, сам труд становится либо ненужным придатком к «полной свободе», либо жестоким наказанием.

«Чевенгур» как один из романов XX века имеет сложную структуру, вбирающую в себя разные романные тенденции: это и «роман становления человека», и «роман-путешествие», и «роман-испытание» — испытание человека и идеи (терминология Бахтина) . М.

Горький назвал «Чевенгур» «лирической сатирой» и выразил мнение, что роман «затянут», — это едва ли справедливо: в сущности, трудно найти эпизоды, которые ради сокращения текста можно было бы выбросить.

Но он прав в том, что роман насыщен лиризмом и в нем «нежное отношение к людям» — такова природа платоновского гуманизма.

Источник: http://www.testsoch.info/roman-chevengur-edinstvennyj-zavershennyj-roman-v-tvorchestve-platonova/